– Лак? – огорчился Герман. Рушились надежды выяснить, что хотела скрыть Белла. Ведь если не в предметах, выпавших из сумки, дело, то в чем?

– Какой-то фиксатор, но не лак. Мать моя такой покупает.

– И хрен с ним. А третий предмет?

– Не знаю. Трубка.

– Надписи на ней были?

– Нет. Просто трубка.

– Как думаешь, для чего трубка? Она легкая?

– На вес ощутимая, а для каких целей... Может, тоже для самообороны?

– У нее газовый баллончик, – задумчиво возразил Герман. – А что в этой штуке было примечательного?

– Да ничего. Форма цилиндрическая...

– Спасибо, паря. Если вспомнишь детали, звони. Лады?

– Лады. Извините, а зачем вам знать, что лежало в сумочке?

– Понимаешь, – улыбнулся Герман, – эта женщина моя подружка, она потеряла сумочку, я хочу ей подарить такую же со всеми потрохами внутри. А как ты попал в милицию? Для сотрудника правоохранительных органов ты, пожалуй, слишком юн.

– Посодействовали. В институте на приемных завалился, меня пристроили в милицию. Мне нравится, только я многого не умею пока.

– Ничего, со временем научишься. Ну, бывай.

Герман проводил его за ворота, выпустил собак во двор. Вернувшись к себе, рассматривал трубку на компьютере, увеличивал, уменьшал. Что это и зачем находилось в сумочке? В данную минуту ему не хватало друга, с которым он мог бы посоветоваться. Собственно, в чем он подозревает Беллу? В убийстве? Смешно. Феликс был убит не трубкой, а пулей, вылетевшей...

Германа обдало жаром. Он уставился на монитор. А ведь вполне может быть... Невероятно! Он набрал номер:

– Рита... Я, конечно, последний свин, но... если бы ты знала, как нужна мне.

– Герман, это когда-нибудь кончится? – Голос у нее строгий.

– Уже кончилось. Ты не могла бы приехать ко мне?

– Нет. Пожалуйста, не звони больше.

– Подожди, не бросай трубку! Я хочу увидеть тебя...

– А я хочу забыть тебя. Навсегда! – Бросив трубку, Рита произнесла отчаянно: – Избавлюсь я от него или нет?

– Кто звонил? – Мама вышла из кухни.

– Кто-кто! Герман! Он снова одумался, черт его возьми.

– Рита, это не мое дело, но ты же понимаешь, что его не переделать.

– Мама! – раздраженно воскликнула Рита. – Я не собираюсь за него замуж.

– Куда ты? – виновато спросила мать, видя, как дочь рьяно собирается.

– У меня свидание с Андреем, пойду, развеюсь.

– Извини, Рита, но мне хочется знать, с Андреем у тебя серьезно?

– Я встречаюсь с ним, чтобы Герман не приставал.

– Он столько раз делал тебе предложение...

– Я воспринимаю это как шутку.

– А ты возьми и согласись. Ради шутки.

Неожиданно Рита повалилась ничком на кровать, расплакалась:

– Все складывается неудачно. Я уверенно приближаюсь к статусу старой девы. С Германом не получилось, с Андреем – не знаю, может, он назло Герману со мной встречается. Я ни в чем не уверена. Боюсь попасть в дурацкое положение... И город этот такой однообразный, такой злой... Я задыхаюсь здесь. Работу выполняю, которая мне не нравится. Зачем я училась? Шеф наглеет, думает, я легкодоступная. А я – терпи, а то выгонит. И все из-за Германа, потому что я не смогла... я просто его любила. Теперь у него есть корова с во-от таким бюстом и во-от такой кормой сзади.

– А не пора ли собрать скарб, дочь, и отчалить отсюда в иные края?

– Ты серьезно? – подняла Рита заплаканное лицо, такое трогательное.

– Я космополит, не привязана ни к одному месту. Мне хоть в Арктику, лишь бы там хорошо было нам. Здесь действительно нет для тебя перспектив. Можно в Питер к тете махнуть. Только представь: огромный и прекрасный город, где ты сможешь найти себя. У тебя знание языков, образование, ты обязательно хорошо устроишься, жизнь наладится. Ну иди, проветрись.

Рита подправила косметику на лице, накинула демисезонное пальто, спустилась вниз и... столкнулась с Германом.

– Так. – Она собралась в комок. – Это смешно. Живи сам и дай жить другим, то есть мне. А если нужны уточнения, то вот они: оставь меня в покое.

– Рита, ты не откажешь мне в помощи...

– Откажу. Представь себе, откажу! Не приезжай больше, не звони. И вообще, у тебя есть прекрасная помощница, к ней обратись.

– Беллу имеешь в виду? – тихо, с улыбкой спросил Герман, что очень разозлило Риту. – Как раз о ней пойдет речь...

– Это уж слишком. Разбирайся со своими коровами сам.

– В чем дело?

В ее планы не входила встреча соперников. Разумеется, Герман не ожидал увидеть Андрея, моментально соорудил презрительную мину, кивнув в его сторону, спросил:

– Считаешь, этот лучше?

– Провоцируешь? – Вызывающе повел себя и Андрей. – Ты напрашиваешься.

– Морду мне хочется набить? – ухмыльнулся Герман.

– Вроде того. Рита, идем? – Андрей взял ее за локоть.

– А ты попробуй. – Герман отстранил Риту, став напротив недруга. – Слабо? Вот если бы скопом из-за угла да сзади – тогда другое дело, так?

– О чем он, Андрей? – спросила Рита.

– Был такой факт, – вместо него ответил Герман. – В девятом классе он таким образом взял у меня пальму первенства. На городских соревнованиях по легкой атлетике я был единственным соперником Андрея. Он по-своему решил исход соревнований, напал на меня с дружками, надеялся, что не узнаю его. Я попал в больницу, правда, всего на неделю, зато он стал победителем. Так?

– Это было давно и не так, – угрюмо проговорил Андрей. – К тому же разборки свойственны всем в юном возрасте. А ты выглядишь сейчас как последняя сплетница.

– Ты всегда будешь вторым, – выставил вперед указательный палец Герман. Он был доволен, что удалось опустить Андрея. – Твой отец второй и ты, как бы вы ни выпрыгивали из штанов.

– Обратись к психиатру, – сказал Андрей. – Давно пора.

– Что ты сказал? – Германа понесло.

– Хватит! – взбесилась Рита. – Идите оба к черту! Там и выясняйте отношения.

Хлопнув дверью, она скрылась в подъезде.

– Доволен? – процедил Андрей, сжимая челюсти. – Ну ты и дерьмо. Она же была с тобой, ты сам виноват, что не удержал ее. Так в чем дело? Хотел за мой счет выиграть в ее глазах? Это уже верх подлости. Выбери более приемлемый стиль завоевания, а не зарабатывай дивиденды на других.

– Пошел ты... – вяло произнес Герман. Без Риты скучно было пикироваться.

Оба расселись по машинам и почти одновременно сорвались с места. А Рита через час подняла трубку, звонил Андрей, она поспешила оправдаться: